Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
А еще лет до десяти мне ужасно нравилось, как пахнет скотч. Да, вот тот прозрачненький скотч. Мне упорно казалось, что он пахнет грибами почему-то)))) А теперь меня с него почти тошнит, с запаха скотча.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
А еще вчера нас водили в церковь. Ну, епархия же, как не сходить в церковь? О том, что я некрещеная, знала только Наська. - Но ты же некрещеная, тебе же нельзя... - напряженно сказала она перед входом. - Сделаем вид, что ты этого не знаешь, - ответила я. возможно, я могу кого-то этим оскорбить. Заранее извините.Да действительно, что за детсад - крещеная-некрещеная, я иду туда иконы смотреть, а не молиться. И вот еще про "молиться". Я в таком шоке нахожусь каждый раз, когда люди крестятся и кланяются перед иконами и прочим церковым хламом бытом. Это же неодушевленные вещи, с чего вы взяли, что они святые? Их так много, этих икон, неужели вы думаете, что в каждой из них есть частичка бога? Это же глупо, он же не настолько всеобъемлющ. Я даже креститься не умею, так что повторяя эти странные манипуляции, я не могла отделаться от ощущения глупости происходящего. И святая вода... это ж сколько ее? Много-много-много литров. И она вся - святая? По-моему, в наше время смысл самой святости куда-то исчез. И так... не знаю, практически противно было видеть Наську, после похода в церковь неожиданно присмиревшую. Ну отчего, почему? Почему на меня поход туда не возымел никакого воздействия, разве что осталось чувство ложности какой-то, глупости, а на нее такое, что она говорила потом чуть ли не шепотом? Наверное, потому, что я не верю. Я же имею право не верить? Я же могу иметь собственного Того Самого, кому полностью доверяю, который свят для меня? Почему я должна верить в того, в кого верят все? Я его даже не знаю. Противно мне было. Все это - и особенно обычай все время, постоянно креститься, - было противно, потому что так делали все, а вера для меня - это что-то совсем личное. Совсем, совсем личное, понимаете?
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Брат смотрит в окно, переставляет солдатиков на подоконнике, и поет: ...все люди расстроятся, расстроятся, навсегда, навсегда... В общем, поет какую-то чушь, которая прет из подсознания. А мне смешно) Пошла к маме в другую комнату. Она прислушалась к воплям брата, и говорит: - А ты помнишь, что ты пела в четыре года? Я целиком не запомнила, но что-то вроде "Если ты меня разлюбишь, я тебе глаза отрежу..." Божебожебоже. О_О
1.Несмотря на возраст автора и записи про школу, Prince Paradox показалась мне на удивление разумным человеком. Она умеет доводить начатое дело до конца, энергия из неё бьёт ключом. В дневнике мало описываются бытовые подробности жизни, из чего делаю вывод, что это сфера хорошо отлажена и удовлетворяет автора. Зато большое значение имеет творчество, так как уж слишком автор пропитывается фантазиями. Полагаю, хорошо, что фантазии находят выход, потому что сдерживание эмоций в дальнейшем приводит к комплексам, так что за Prince Paradox можно быть спокойным. Много описаний того, что сложно писать NC, говорит о неиспорченности автора, что очень приятно, учитывая возраст! Слэшные фанфики по «12 стульям» способны шокировать неподготовленных посетителей.
2.Глядя на кирпичный фон с серыми записями понимаешь, что перед тобой человек с устойчивой психикой и стабильным характером.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
12 часов в этой непроветриваемой душегубке - это ад, скажу я вам. И ладно еще вперед ехать - было прохладно, половина народа спала, я смотрела в окно (солнце было красивое, как медный диск), да и ожидание встречи тоже скрашивало существование. Но обратно... Как сельди в бочке. Как жареные сельди в бочке. Как плохо было, жесть) Но эти веселые люди, что ехали со мной, еще и пели под конец, подыхая от невероятной жары в салоне. В очередной раз убедилась в доброте окружающих меня людей. До дома вчера подвезли родители Ильи (того самого, в зеленой рубахе). Совсем незнакомые люди. Мама опоздала меня встретить, я решила пойти одна. Они не пустили, оставили ждать ее в машине) Так неловко было, но ждала совсем немного. Поеду ли я еще раз, если предложат? Поеду. немножко о встрече и фотки)Патамушта там Мел и Пуш) И Лил. Лил, а сколько ты ехала-то в Ебург? 4 часа? Судя по фоткам, я была ужасно напугана. Я даже не знаю, почему. Мне было так приятно слушать вас, видеть вас. Это все же немного странно - когда виртуальный мир и реальный мир соприкасаются. Вы такие волшебные, правда. Та девушка, в народном костюме и розовом платке - это Настя) Вы ей ужасно понравились. Правда, когда прощались, очень хотелось заплакать. Наверное, потому, что неизвестно когда еще встретимся, а я еще и тупо молчала и улыбалась. Ну не могла я ничего сказать, я не знала что именно. Мне было так... эээ... неожиданно. Ну дура я, что с меня взять. Я, наверное, оставила совсем другое впечатление, не такое, какое сложилось у вас после общения в инете. Ну да, я молчаливая) Спасибище за календарь и значок))) Сейчас пойду прицеплять) Лил в образе)))) Пуш и Мел) Эх. Еще бы не забыть, что это был не сон.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Это называется: Угадай фандом и пейринг. читать дальшеА я просто смотрю в его глаза, слушая тишину, звенящую, как мои нервы. Смотрю, пропадая в них, растворяясь в их темной глубине. И губы расплываются в улыбке, так что сдержать невозможно, и столько горечи в душе... Как бы избавиться? Ресницы у него почему-то ужасно мокрые, и щеки тоже, но он улыбается. Разве можно так? Не пропадает ощущение случайности происходящего. Откуда он здесь, такой... живой, настоящий, плачущий? Ничего не хочется говорить, да и незачем - все в его глазах, заполненных черным смыслом. И никакая это не любовь. Что за любовь такая, когда и слова сказать не можешь? Даже притронуться боишься - вдруг исчезнет, пропадет, вдруг это сон? Это не любовь. Это что-то странное. Как же он надоел исчезать, вечно куда-то, зачем-то. Оставляет меня одного. Мне, конечно, и так неплохо. Но с ним лучше. В два... нет, в три раза. В сто. - Ну, что молчишь? В сердцах вспыхивает острое, болезненное волнение. Его голос. Точь-в-точь, я знаю. Голос у него никогда не меняется, я могу узнать его в многотысячной толпе. Теперь я уверен - он, не подделка, не фейк! Я вспоминаю, как нужно дышать, и на выдохе говорю какую-то чушь: - Как же ты вернулся? - Могу уйти. Я кричу в ответ: - Нет, нет, ни в коем случае... - но голос к концу затихает. Он улыбается снисходительно. Ненавижу.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Под новый год молилась всем дедам Морозам, чтобы этот год прошел интереснее. Паааалучи фашист гранату - три поездки за полгода. Щастлив. Щастлив. Щастлив.
*** А я не говорила, что Димка с Женькой вместе сидят? Сегодня химия была, эти двое, как обычно, последние сдали тетради. Димка встал, отнес контрольные, вернулся к своему месту, и тут такой полный отчаяния и боли вопль. Охреневший класс поворачивается, Димка со слезами на глазах трет мягкое место, Женька вот не ржет - рыдает. Со стула мирно падает ручка. А Женька просто поставил ручку острым концом вверх, а Димка рассеяный ужасно... и сел. С размаху. Вот бедняжка, мне его даже жаль.
*** А еще я волнуюсь. Знать бы из-за чего. Ведь не впервой ехать. Но там же Пуш и Мел. И вот умом понимаю - тем более, незачем волноваться. Но все равно. Так сердце нервно бьется, и как-то подташнивает меня. Знаете, наверное, как бывает, когда ужасно волнуешься. Зачем? Я так хочу, чтобы ничего не сорвалось... Очень хочу встретиться.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Воистину странный сон. Ну очень. ТАКОГО мне никогда не снилось, и не приснится, надеюсь. В окно мое лезет какой-то парень. Прошу заметить - я живу на третьем этаже. Я сбрасываю-сбрасываю его, безуспешно пытаюсь закрыть окно - не получается. Наконец мне это удается, и тут появляется моя физичка. Я ей ору что-то в стиле: Помогите-помогите, СОС, а она мне вдалбливает, что он же сейчас упадет, немедленно открой окно! И исчезает. Я открываю окно, парень заползает, садится на пол и закрывает лицо руками. Ноги у него длинные (нет, не три метра, просто красивые длинные ноги), и я начинаю заползать на него, стыдно говорить, за поцелуем. Потом он отдирает руки от лица - глаза темные, сам смуглый, темноволосый, но полностью лицо не помню. Я вспоминаю, что он, вроде как, пытался ограбить мою квартиру, и убегаю в другую комнату. В другой комнате за столом сижу я. Без головы. Моя голова на балконе, симпатичная такая голова, волосы до пола свисают, а сама она на высоком стуле. Причем тело мое плачет, не голова, которая мирно покоится на балконе, а тело! Забираю голову с балкона (никакой кровищи, ни-ни, обычный срез, как у пластмассы) пристраиваю его к собственному телу, рыдающему за столом. Голова не присобачивается. Все. The End. Боже, какой ужос. UPD. Лазила по дневнику, наткнулась на эту запись, и несколько секунд тупо смотрела в монитор, вчитываясь в буквы. Потому что сон этот я помню очень четко, и юношу того тоже помню, и более того, я недавно видела его. Это парень, в которого до смерти влюблена моя лучшая подруга. Просто копия. Когда я впервые увидела его, долго вспоминала, где видела его. Не вспомнила. А он мне снился. Ужасно странно.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
читать дальшеЯ поняла, что постепенно превращаюсь в тугой комок нервов. Потому что я третий раз за два дня почувствовала, что готова разрыдаться. Это нехорошо, потому что я сразу перестаю нормально думать, я желаю лишь одного - не заплакать. А у меня ведь все не так уж плохо. Я просто не понимаю алгебру и геометрию, зачем реветь из-за этого? Но это тут, наверное, не причем. именно алгебра и именно геометрия. Потому что когда я рисовала работу в художке, я накосячила и пришлось переделывать. И выплюнула с горя: - Я вообще хуже всех учусь, не успеваю ничего... Учительница на это ответила, что я хожу пять дней в неделю, и вообще - впереди планеты всей. А я чувствовала себя бездарностью. Самой бездарной бездарностью на свете. Мне казалось, что я... ничто. Из-за рисунка, а там переделывать буквально мелочи надо было. А сегодня я подошла к алгебраичке разъяснить задачу, и она потом мне так, сожалеючи, сказала: - А у тебя ведь и память, и голова светлая. Подружка: - Память-то есть, да девичья. Учительница: - Да нет, у нее с душой что-то. Да, так и сказала. У нее с душой что-то. Я чуть в истерику не ударилась. Да, с душой. Поистрепалась к концу года. У меня все хорошо, и вот я ненавижу себя за такое нытье. У меня ведь все... да отлично все у меня! Что за дела тогда? Я все время, вот даже сейчас, хочу разреветься. Просто сбросить с себя все это, выплакать, смыть со слезами. И я все время хочу послать всех далеко. Надолго. И с губ тихонько срывается мат. Зубоскалю с учителями. Хотя, нет. Это было в конце прошлой четверти. Сейчас мне глубоко все фиолетово - что со мной будет, что со мной происходит, что обо мне думают. Дайте мне выплакать все это. И, пожалуйста, не на людях. С душой... Неужели это так заметно? И глаза у меня, оказывается, вовсе не красные, когда я готова разреветься. Они стеклянные и большие.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Кажется, я в эту пятницу еду в Екатеринбург. Внезапно. Вдруг позвонили и спросили: Едешь? Я ответила: Еду. А теперь боюсь. Глупо, но небезосновательно. Я боюсь. Эти теракты, взрывы в метро. А вдруг? Да я понимаю, что шанс очень мал, и... но все равно. Вдруг? Еще выехать придется из дома очень рано, и первым рейсом туда. Это очень рано. Я даже толком не знаю, во сколько и на чем поедем. А до Ебурга шесть часов, кстати. То есть, приеду я еще позже, чем из Перми. Из Перми я приезжала в 9, а тут во сколько? Но глупо же такой шанс упускать. Когда еще я смогу туда поехать? Ну и ладно. Волков бояться - в лес не ходить. UPD. Ну, значитца так. Препод, единственный знающий куда и во сколько точно мы приедем/доедем - отсутствует. Остальные сказали, что: 1) Выезжаем в шесть утра, там будем в 12. 2) Пойдем на какую-то вечерку, где выступает фольклорное отделение. То есть, я буду сидеть в зале. Что за вечерка, где, во сколько... рррр >.< 3) Пойдем на выставку. Что-то связанное с Пасхой.) Вот тут уже попозитивнее будет, ибо выставка же, не закрытая вечерка. Но опять же - где, во сколько, сколько вход... 4) Потом обратно, домой вернусь заполночь. Зато наезжусь на два года вперед. 12 часов в автобусе >.< В общем, что-то мне кажется, что ничего не выйдет. Зачем тогда мне вообще ехать? Наша учительница говорит, что чем больше мы увидим, тем легче будет выбрать тему для дипломной работы. И вообще - я люблю куда-нибудь ездить. Особенно с приятными людьми. А люди будут приятные, веселые) Но
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Итак, нам-таки удалось запечатлеть легендарных и ужасно слешных Димку с Женькой. Поприветствуем! *бурные аплодисменты* читать дальшеСуббота, конец уроков. Д&Ж идут домой. Почему-то вместе. Сегодня. Женька таскает на руках какого-то из шестого. Я не знаю, кто это, но какое это имеет значение, если Димка после этого полез драться с этим из шестого? Увы, фотку Женьки с парнем на руках я не нашла. Плохо. Так что вот вам просто Женька) Женька вообще очень... кавайный. Да, к нему очень подходит это слово. Он среднестатистический троечник, но хороший. И кавайный, да. Слева направо: Женька, шестиклассник, Димка. Хм... а выглядит как жесткое порно. Больше ничего выловить не удалось, мальчики боятся камеры =( Ну, и ваши скромные слуги. [URL=radikal.ru/F/s58.radikal.ru/i159/1004/9a/d00cb4...][/
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
у меня все в порядке, честно.Я слишком часто думаю, что будет, если кто-то из близких мне людей умрет. Причем думаю так... распространяясь, вплоть до первых полугода после чьей-нибудь смерти. Они вот живы, только что я их видела, или слышала голос по телефону, или этот человек вообще может стоять рядом, а я уже думаю, что будет, если он умрет. Такой близкий, родной, нужный, да что там - необходимый, вот если его не будет. Мало ли что? Я буду плакать? Много? Долго? Если буду плакать - значит человек мне нужный. Если я сначала буду тупо улыбаться, смотря на принесшего безрадостную весть человека, спрашивать "Вы что, с ума сошли? Глупая шутка", а когда мне скажут, что это не шутка, я буду метаться, рвать на себе волосы и дико, безостановочно рыдать, вопрошая "Как же так?" - значит, он был мне необходим, как воздух. Или что будет, если вот из родственников кто-нибудь? Как же я без той, того, или другого? Как же без них-то? Вот ее рисунки, ее носки, заколки для волос, фотки, и ее нет? Что, совсем-совсем? Она не заговорит больше? Но как? Разве это возможно? Да какой же мир без нее? Этот мир же... он же ненастоящий без нее. Да как же?! Как же так? Если она не скажет больше ни словечка, и я ее не услышу, вообще... совсем никак? Я не поверю, я вот не верю. Я, признаться честно, до сих пор иногда думаю, что вот приедет дед, и я спрошу у него... А потом вспоминаю, что его уже нет, и возможности его спросить - нет! Я потеряла ее, возможность эту. И вот думаю теперь, а если еще кого-нибудь не станет? Какая у меня будет жизнь без? Как она изменится? Сильно ли? Кто будет отводить Макса в садик? Или платить за школу? А готовить? Кто будет воспитывать двоюродную сестру и брата? Это я все про разных людей, если что. И я всегда, абсолютно всегда останавливаю себя, думая о таких страшных вещах. Боюсь накликать, и нехорошо, они ведь живы, а я... И вот сейчас, так и не доведя мысли к логическому завершению, едва могу справиться с комком в горле. Я, наверное, какая-то неправильная и с поврежденной психикой.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Предполагается, что это можно поставить по центру рабочего стола и остаток залить черным, но, думается мне, это будет плохо выглядеть =( И 1280*768 UPD. авики. Дориан Грей 5 шт.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
А к нам приезжал замечательныйобаятельныйвосхитительный немец с красивым именем Рене (он даже, смеясь, написал свое имя на доске и поставил ударение, хотя мы и так поняли, и теперь произносим его имя с почти французским прононсом - Рэнэ, почему-то...) Я бы могла рассказать про его сестру Беттину, отца Тибальда, мать, собачку с именем Cero (Церо), но я лучше расскажу про мелочи. Он так говорит по-русски! Ну, вы бы слышали! С таким совершенно милым акцентом! И слово "Лысьва" он произнес как "Льисва", и это меня совершенно покорило, а еще он говорил с нашей директрисой, не шпрехающей по-немецки от слова "никак", и она говорила совершенно по-заумному, но единственное слово, которое он переспросил у Тани было... монастыри! Охренительный молодой человек, вот просто... влюбиться! Но кольцо на его пальце какбэ намекаэ... Таня - тоже совершенно очаровательная девушка, училась в нашей школе, потом в Перми, оттуда уехала в Германию, и теперь преподает там младшим классам иностранные языки. Очень, очень милые люди. Я, правда, и двух слов связать не могла, но поняла практически все, и была от этого в полнейшем восторге. Он приедет еще осенью, и я обязательно туда пойду, вот просто потому что он очаровательнейший, и так мило жестикулирует, когда рассказывает... Знаете, он оставил впечатление европейца, который чуть лучше стандартного. Нет, это не плохо, это очень даже хорошо, потому что русские... это русские, это не европейцы, ну как тут не изворачивайся, но - нет. Русские мужчины - они другие. Он так смотрел на Таню... даже не влюбленно, а уже любя. Они приезжают уже второй год подряд, а он... а он смотрит любя. Любит, любит, и бережет, и я даже запросто могу представить, как они путешествуют, как говорят - на немецком и русском, и как вместе учат французский, и как смеются - тоже вместе... и как обнимаются, сидя у себя дома, кажется, в Зальцбурге. И вот все это - в одном только взгляде. P.S. А еще он играет на бас-гитаре в какой-то рок-группе. Так-то. Я завидую Тане.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Ха-ха, я все еще боюсь, что когда-нибудь отправлю маме по электронке не свой доклад по физике, а свеженаписанный эрный фик. Именно поэтому я все строго именую и запихиваю в незабвенную папочку "фанфики", находящуюся далеко в глубинах диска С. дура-дура. У меня, знаете, сейчас снова всплеск чувств, и я за три часа накаляла эрку по... не буду говорить, по какому фандому. А еще, кажется, в глубине душе нарастает истерика. Отчего-то.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Настойчиво искала образ Балаганова. Понравился только этот. Этого можно слешить с моим evilБендером. Вот только... нарисованный Бендер и реальный Шурочка как-то не очень смотрятся... Нарисовать его, что ли? *в раздумьях* +фанфик, NC-16 (авторский рейтинг!) Остап/Шура
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Название: Красота спасет мир
Заказчик: Раевский
Фандом: И. Ильф и Е. Петров "Золотой теленок"
Пейринг: Остап Бендер/Шура Балаганов
Ключевое слово: "автомобиль"
читать дальше– Я, Балаганов, ценю все изящное, – Остап поддел пальцем дыру на Шуркиной сорочке. – Где вы видели мошенника с этаким рылом?
– А что рыло? – обиделся Шура.
– Рыло, а точнее, лицо, – палец пробрался сквозь ветхую ткань и уткнулся в теплый бок Балаганова, – должно располагать к себе любого потенциального дарителя своего частного, а, порой, и общественного имущества. Вот посмотрите на это, – Бендер повернулся вполоборота к искусственному свету и провел ладонью вдоль своего выдающегося на добрую милю носа. – Что за работа! Какое благородство и уважение внушает сей римско-греческий профиль. А вы? – комбинатор резко повернулся к Балаганову и ткнул указательным пальцем прямо в правую ноздрю нахмурившегося парня. – Это что такое? Картофелина? Огурец? Нет, Шура, с такой фигурой на физиономии вам далеко не продвинуться.
– А я чего, виноват что ли? У бати был такой нос. И у деда был такой нос.
– Бросьте заливать, Балаганов. Ни отца у вас не было, ни матери. И про деда вы мне не рассказывайте, – Бендер ущипнул молодого человека за щеку.
– А что делать-то, раз уродился такой, – еще больше нахохлившись, опустил голову Шура. – Раз вы любите все изящное, то чего ж ко мне-то цепляетесь.
– Шура, Шура, а того-то вы не понимаете, что я вкладываю в вас, – Остап взялся за плечи Балаганова обеими руками и притянул к себе не то по-отечески, не то по-дружески, не то по-товарищески, а по-беспартийному. – Воспитание да образование. Если будете делать, как я велю, будете и богатым, и счастливым.
– И автомобиль свой будет? – хитро прищурился Шура.
– Будет. Только вот нос ваш подвести может.
– Это как?
– Суете его куда не попадя, – Бендер наклонился ниже и прихватил зубами Шуркино ухо. Вдруг зло выдохнул:
– Марш в постель!
Шура встряхнул соломенными патлами и, состроив капризную мину, промямлил:
– Ну вот, всегда так. Сначала насмехаетесь, а потом интимности закатываете.
Глаза мошенника сузились до паркетной щели, зубы клацнули от возмущения. Он вскочил, схватил наглеца за ухо и выволок его в коридор гостиницы.
– Вон, ишак неблагодарный!
Но уже через половину ночного часа дела у них шли быстро, очень быстро, гораздо быстрее, быстро как только возможно и даже еще быстрее.