[Wonderful-Alice]

Название: Отголоски прошлого.
Автор: Prince Paradox
Бета: MS Word
Пейринг: Доктор/Кощей, Мастер/Доктор, Тета/Кощей (микроскопически мало)
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, hurt/comfort
Размер: мини
Предупреждения: автор тупит по поводу временных загогулин, но, кажется, я все углы максимально пригладила. И еще - пометку ООС не ставлю, но если вы его здесь-таки увидите, скажите мне, а?
Дисклеймер: они не мои. И моими никогда не будут, и вот это печально.
СТАТУС: закончен

Просыпаясь, Доктор видит перед собой Существо. Оно маленькое, сидит на краю постели, покачивая, словно китайский болванчик, крошечной лохматой головой. Доктор закрывает глаза, думая, что ему снится. Напрасно, теперь он слышит шепот:
- Жди. Я уже скоро, - чистый мальчишечий голос, ужасно знакомый, приятный, мелодичный, но Доктор никак не может вспомнить, чей же он, этот голос, да и неудивительно, столько людей и не людей, так много… Откуда же ему знаком этот голос?
Он распахивает глаза, но Существо медленно растворяется в воздухе, все еще качая головой и шепча:
- Скоро. Уже скоро.
Доктор видел многое, но такое с ним впервые, и это действительно страшно. Не само Существо пугает его, а чувство, возникшее при его появлении. Доктор знает Существо, Существо знает Доктора – вот такое странное чувство.
Спустя несколько часов после этого у Доктора начинает болеть голова. Он проверил все телепорты ТАРДИС, но компьютеры не зафиксировали вторжения. О том, что в его спальне никогда не было телепорта, Доктор старается благополучно забыть, потому что если это не телепорт, то это привидение, или, что гораздо вероятнее – галлюцинация, а кому же хочется быть психом?
Но всё убеждает его в обратном. Это не телепорт, а раз это внутри ТАРДИС, значит, это всегда было в ней. Либо в самом Докторе.
И то, и другое настолько расстраивает его, что у него впоследствии страшно раскалывается голова. По крайней мере, ему хочется думать, что это из-за переживаний, а не из-за Существа.
Сверлит в висках, и Доктор постоянно трет их, но потом еще и начинает тянуть в затылке, и он почти стонет от разрывающей боли. Он чувствует влагу на своем лице, и стирает ее. Оно густое и красное, и течет медленно-медленно из его глаз, как слезы.
Он видит свое темное отражение в мониторе, и не узнает себя. Из глаз действительно течет кровь, а еще из ушей, и из носа, его лицо залито красным, он себя не узнает, он кажется себе монстром, ужасным, отвратительным. Доктор падает в обморок, цепляясь пальцами за воздух, стараясь найти опору и не находя ее.
Когда он с трудом он открывает глаза - ресницы слиплись от крови, и снова видит Существо. Теперь оно гораздо ближе, и гладит крошечной ладошкой Доктора по носу.
- Все будет хорошо, - говорит он, делая несколько шагов в сторону.
Он осторожно дергает Доктора за волосы, слабо, почти неощутимо, и застенчиво смеется.
- Усни, - шепчет мальчик, и добавляет, - Тета.
И Доктор засыпает, думая о том, что существо знает его имя.
Знает имя. Значит, это…
Проснувшись, и несколько минут ощущая странную боль во всем теле, он вспоминает, что случилось, чувствует запекшуюся кровь на лице, и так мерзко ему становится от всего этого, и еще он напуган, и это хуже всего.
Доктор встает, цепляясь за пыльные выступы в стене, и идет в ванную, держась за стену, и сдерживая рвотные позывы.
Смывая толстую корочку крови с лица, он улыбается, глядя в зеркало. Его тошнит, и болит голова, все вокруг размыто, не понять, где что, и это пугает.
Тяжело вздохнув, Доктор присаживается на край ванной, задумчиво уставившись на прозрачную струйку воды, смывающую красные разводы с белой поверхности раковины.
Его тошнит.
После он жадно вдыхает ставший вдруг необходимым воздух, долго бежит по длинным и узким, душным коридорам, дверь громко хлопает, и он оказывается в Осени, где-то в глуши. Одна трава на много километров вокруг, далеко громыхает железная дорога. То, что надо.
Доктор смотрит в серо-голубое необъятное небо, и ищет там если не объяснения, то хотя бы спокойствия.
Постепенно его дыхание выравнивается, хоть к горлу все еще подкатывает тошнота, он садится на пожухлую сухую траву, и все еще глядя ввысь стеклянными глазами, теребит траву пальцами.
Его так все вымотало, что прохладный, не стесненный пространством ТАРДИС, воздух становится спасением, и он снова проваливается в дремоту, третий раз за день.
Сон его душный, беспокойный, наполненный слезами, смертью и одиночеством. Ему кажется, что он сейчас умрет, но тут же появляется мальчик, и гладит его по голове, нежно смотря на него снизу вверх.
Мальчик – точная копия Существа, разве что размером он гораздо больше. Это обычный подросток лет четырнадцати.
Доктор мгновенно узнает его.
- Кощей.
- Узнал, наконец.
Доктор не знает, что сказать, но смотрит пристально. Правда, Кощей. Темные волосы, синие глаза, худой, нескладный подросток.
- Не трать наше время понапрасну, - деловито говорит он, глядя Доктору прямо в глаза, упрямо и настойчиво, - поцелуй меня.
- Что? – в голосе Доктора проскальзывает чистое, незамутненное удивление, - Ты ребенок!
- Мне уже четыреста, я ну никак не ребенок! - шипит Кощей.
Доктор молчит, смотря на пришельца с недоумением.
- Нет, не ребенок - соглашается он, - но я не буду… Зачем?
- Да брось, Доктор, - лукаво шепчет мальчик, - я выходец из твоего подсознания, я видел все, о чем ты мечтаешь, думаешь, что воображаешь, кого ждешь… Осознаешь масштабы бедствия? Я видел ВСЕ. Поцелуй меня. Ты же этого хочешь.
- Нет, я не такой, - нерешительно отвечает Доктор, испуганно уставившись на руку Кощея, поглаживающую его ладонь.
- Какой «не такой»? – со смехом спрашивает он, - такой-такой. Мне четыреста, помнишь, я говорил? Напряги память, вспомни, что между нами было в четыреста.
В голове Доктора мгновенно мелькают воспоминания, заставляющие его покраснеть.
- Вижу, вспомнил, - с ухмылкой говорит Кощей, но вдруг, резко став серьезным, садится рывком Доктору на колени, и, обняв за шею, шепчет:
- Такое не забудешь, правда? – склоняется к его шее, задевая чувствительную кожу мягкими губами, обжигая горячим дыханием.
Доктор замирает и широко распахивает глаза, отчаянно надеясь, что видение, как обычно, исчезнет.
Кощей мягко царапает ногтями по шее, запускает руку в волосы, и осторожно тянет назад, целуя около уха так, что у Доктора перехватывает дыхание.
- Не молчи, - просит Кощей.
На выдохе у Доктора вырывается стон. Он не молчит, ведь ему приказали.
Кощей улыбается, и целует его в приоткрытые от удивления губы.
Это получается ужасно нежно. Мягкие губы подростка касаются невесомо, но Доктору кажется, что это самый грязный поцелуй в его жизни.
- Успокойся, - шепчет Кощей ему на ухо.
Он обнимает Доктора крепко, двумя руками обвивая за шею, говорит:
- Проснись, - и добавляет, - Тета.
По мальчишескому лицу струятся слезы, и, вытирая их рукавом мантии, шепча что-то одними губами, Кощей исчезает.
Открыв глаза, Доктор находит себя на залитой солнцем поляне, вдали снова гремит электричка, и, судя по всему, только что был дождь.
Он насквозь промок, морально раздавлен, ему холодно и абсолютно ничего не нужно, кроме разгадки этого Существа.
Он запускает пальцы в мокрые волосы, сжимает крепко, тянет – до боли, надеясь очнуться, он бесполезно.
Он не спит, вот что самое страшное.
Доктор смотрит вперед, на заходящее в море трав, солнце, и не находит в нем успокоения. Сердца бьются все быстрее, быстрее, и быстрее, и он даже догадывается, что нужно сделать.
Нужно еще раз уснуть.
Он улыбается едва-едва, и последний раз взглянув на раскаленный солнечный диск, уходит в ТАРДИС.
Там на полу, около консоли, капли крови, и это неприятно, он старается не смотреть туда. Его знобит немного, но это скорее нервное, нежели простуда.
Он идет на кухню, заваривает любимый чай, укутывается в плед, и с очередной книгой в руках делает вид, что совершенно ничего не случилось.
Доктор засыпает там же, где сел, уронив кружку из тонкого китайского фарфора, и книгу на пол.
Просыпается он уже через десять минут, в конце концов, ему не нужно так много отдыха. Перед ним, на полу, сидит Кощей, положив голову ему на колени.
- Ты веришь в меня? – спрашивает он, обнимая Доктора за ноги.
- Ты есть, - констатирует Доктор.
- А ты веришь?
- Верю, верю, - скороговоркой говорит Доктор, потянувшись за коленопреклонным Кощеем.
- Не отмахивайся, - подросток еще крепче вцепляется в его ноги, - веришь в меня? Это важно.
- Если бы ты не исчезал вечно…
- А я могу! – с готовностью откликается Кощей, - ты хочешь, чтобы я остался?
- Хочу, конечно.
Кощей сияет, и с улыбкой говорит:
- Тогда ладно.
В комнате воцаряется неловкое молчание.
Кощей с любопытством рассматривает Доктора, смущенного от чужого пристального взгляда.
- Может, встанешь? – спрашивает Доктор, настойчиво отцепляя тонкие пальцы от своих ног.
Кощей, напротив, утыкается лицом в его колени, и говорит глухо:
- Ты ужасно, ужасно изменился.
- Я многое пережил, - твердо отвечает Доктор. Не хватало еще оправдываться перед ним. Кощей кажется ему ребенком, и у него в голове не укладывается, как такое возможно. Это ребенок – его будущий друг, враг, любовник. И такое дитя!
- Не оправдывайся! Никогда бы не подумал, что мой Тета превратится в нудного старикашку. Впрочем, тебе всегда везло на облики. Этот, нынешний весьма сексуален, знаешь, да?
Доктор задыхается от возмущения.
- Чего?
- Ты сексуален. Очень, да. Похож на Тету внешне, но внутренне… просто другой человек. Что же ты пережил такого? Наверное, много думал о смерти? – улыбается он.
- Думал? Я видел ее, - тихо говорит Доктор, вглядываясь в синие глаза Кощея.
Кощей кивает, и, прижимаясь щекой к колену Доктора, вздыхает, шепчет:
- Бедный.
Доктор сжимает зубы. Бедный. Бедный. Столько людей угробил – и бедный. Спас не меньше, но и…
- Чаю хочешь?
- Чего? Чаю? Все-таки пристрастился? А я еще гадал, что тебе понравится больше, чай или кофе. Хочу. Тащи, где он у тебя спрятан, хомяк?
- Почему хомяк? – спрашивает Доктор, вставая.
- Они тоже всем запасаются. Уверен на сто процентов, у тебя не меньше тысячи разных сортов, - отвечает Кощей, усаживаясь в еще теплое кресло, поджимая при этом ноги.
- Тысяча сто пятьдесят семь, если быть точным. Тебе какой?
- Очень смешно. Неси любой, они все одинаковые.
- Как скажете, сир, - саркастично говорит Доктор, и кланяется, для пущей убедительности. Уже идя по коридору, он слышит за своей спиной:
- Купи себе фрак, поиграем в ролевые игры! – кричит Кощей ему в спину. Доктор оборачивается в немом недоумении – чем еще он его удивит, и видит нагло ухмыляющегося долговязого мальчишку. Кощей молчит с секунду, и добавляет:
- Раб.
Дверь хлопает, Кощея больше нет, а Доктор все еще стоит, уставившись в то место, где только что стоял подросток.
С трудом заставив себя развернуться и идти дальше, Доктор всю дорогу до кухни думает, как Кощея можно изменить, чтобы из него не вырос Мастер.
Эта идея нравится ему с каждой секундой все больше. Наставить на путь истинный…
Вернувшись с подносом в комнату, он видит грустного Кощея, уныло ковыряющего обивку кресла. Он снял мантию, оказавшись в черных брюках и криво застегнутой рубашке.
- Принес, - оживляется он, с интересом рассматривая чашки.
- Вечер уже. Ты, наверное, спать хочешь?
- Да, немного, - Кощей осторожно отпивает из чашки, и смешно показывает язык, - чушь какая-то. Горячо и горько.
- Крепко получилось, да, - соглашается Доктор.
- Где я буду спать? Можно с тобой? Или хотя бы в твоей комнате? Нет? – тараторит Кощей.
- Комната напротив этой, и даже не смей возмущаться, - вздыхает Доктор, стараясь не обращать внимания на намеки, так и лезущие из простых фраз.
Кощей неохотно поднимается с кресла, и Доктор вновь замечает, и не может не сказать:
- Рубашку поправь.
- Что?
Доктор манит его к себе пальцем.
Кощей подходит, и когда пальцы Доктора начинают одна за другой расстегивать пуговицы рубашки, улыбается.
- Даже не думай, - останавливает его Доктор, - я просто поправляю тебе рубашку.
- Ну-ну, - с ухмылкой отвечает Кощей, и быстро, даже Доктор не успевает до конца осознать, целует его.
Доктор не может вымолвить ни слова, и в голове его лишь пара мыслей, что редкость само по себе.
Что ему делать со всем этим? Как реагировать, верить ли этому существу? И вообще, может, это игра воображения, и никакого существа вовсе нет?
Но Существо останавливается в дверях, и повторяет, улыбаясь:
- Ну-ну.
И в него нельзя не поверить.
Доктор сидит в комнате еще несколько минут, уставившись на обложку упавшей книги, осколки фарфоровой чашки, и мантию Кощея, упавшую на все это. Он улыбается, заметив вышивку на рукавах и подоле. Так на Земле не научатся шить никогда. Таких нитей там не будет изобретено, таких материалов там нет, и временем никакая земная ткань не пахнет.
У него есть возможность вспомнить все это, потрогать, ощутить, а он зачем-то думает совсем не о том.
Как же так получается? Кощей совсем маленький, да еще и из его собственной, Доктора, временной линии. Разве такое вообще возможно? И не изменится ли его судьба, если Кощей сейчас с ним, а не с Тетой на Галлифрее. Стоит ли пытаться изменить характер Кощея, чтобы из него не вырос Мастер, говорить ли о гибели Галлифрея, и о том, в кого Кощей превратится в будущем…
Столько вопросов, и Доктор не знает ответа ни на один, и это его пугает слегка. Это все надо выяснять эмпирическим путем, что он и собирается сделать. Прямо сейчас.
Он спешит так, что даже забывает о том, что Кощей, скорее всего, спит.
Но тот, судя по всему, даже не ложился.
- Тебя стучать не учили? – тихо спрашивает он, продолжая сидеть, прижав к себе ноги, рассматривая собственные колени, - чего хотел?
- Я погубил Галлифрей, - выпаливает Доктор.
Кощей молчит, все еще рассматривая узор на покрывале.
- Глупая шутка. Как и все твои.
- Я не шучу. Галлифрея больше нет.
И снова молчание.
- Как?
- Что «как»? – Доктор присаживается на край кровати, осторожно, стараясь не задеть Кощея ненароком.
Через мгновение Доктор чувствует острую боль в затылке от удара о стену.
- Как это случилось? – Кощей лупит его кулаками по груди, и это, по правде сказать, довольно больно, - как ты мог позволить этому случиться? КАК?! А как же я? Мы все? Я был с тобой? Я же был с тобой, правда?
В его голосе столько надежды, надежды на то, что Тета не струсил, не сбежал, помог, или хотя бы просто-напросто не забыл его…
- Далеки, - одно слово, а Кощей уже замирает, а потом прижимается мокрой щекой к его груди.
- Всегда знал, что ты редкостная сволочь, - всхлипывает он.
- Я?
- Ну не я же!
Доктор усмехается, едва сдерживаясь, чтобы не сказать «Кто бы говорил». Рассказать ли ему о Мастере?
- Ты спать-то будешь?
- Ты никогда не прислушивался к своей ТАРДИС? Она ужасно старая, правда. В ней столько всякого барахла. Тут так страшно, ты не чувствуешь? Я не могу уснуть здесь, - говорит Кощей, потупившись, и утирая непрошеные слезы.
- И чем я могу помочь?
- Ты и сам знаешь, - Кощей отползает к стене, оставляя место для Доктора.
- Ты не будешь закидывать на меня ноги? – вздыхает тот, ложась.
- Буду, конечно, - ухмыляется Кощей.
Его лицо близко, глаза ужасно синие, как жаль, что они потом станут карими и черными.
Доктор почти забыл, какую нежность испытывал всего пятьсот лет назад, глядя в эти глаза.
Кощей улыбается, и, уткнувшись головой Доктору в грудь, и обняв за талию, замирает.
- И все равно я тебе никогда не прощу, что ты забыл меня, - говорит он глухо.
- Тебе было совсем не до меня. Знаешь, как я был обижен?
- Не знаю. Я учту, - деловито шепчет Кощей, крепче прижимаясь к Доктору.
Несколько минут он тихо сопит, прижавшись к нему, а потом говорит:
- Рано или поздно это все равно случилось бы. Я имею в виду Галлифрей. А далеки, кстати?
Доктор нервно сглотнул.
- Выжили.
Кощей лениво ткнул Доктора в живот, и прошептал:
- Вечно они… А галлифрейцы?
- Спи давай.
- Нет, а как же галлифрейцы? – упрямо повторил Кощей, обнимая Доктора за талию.
- Я остался. И ты… кажется, тоже.
- Что значит «кажется»? – возмущенно спросил мальчик.
- Ну, ты иногда появляешься, рушишь что-нибудь, я это спасаю, ты умираешь, пропадаешь надолго, а потом возвращаешься, как ни в чем не бывало.
- А мы?
- Мы, - тупо повторил Доктор. – О чем ты?
- Мы, как мы живем? То есть ты и я в будущем. Мы дружим? Спим вместе? - Кощей улыбнулся.
Доктор вздохнул.
- Нет. Не дружим. И не спим.
- А вот это действительно плохо.
- Да. Спи.
Кощей вздыхает, снова утыкается лицом Доктору в грудь, и через несколько минут засыпает.
Доктор не знает, что делать. Может, уйти?
Он пытается убрать его руки с себя, но Кощей вцепляется крепче в его рубашку, и Доктор отказывается от этой идеи.
Делать совершенно нечего, разве что рассматривать потолок, на котором даже пыли нет, это же не Земля. А Доктор к пыли уже почти привык.
Кощей лежит рядом, мирно сопит, и чрезвычайно трудно поверить, что этот подросток, пусть вредный, излишне саркастичный, но, в общем-то, довольно милый, в будущем превратится в Нечто, пытающееся завоевать мир, и убить Доктора заодно.
Кощей, как и обещал, через двадцать минут спокойного, тихого сна, закидывает на него одну ногу, и кладет голову на грудь.
Доктор видит перед собой иссиня-черные волосы, и вспоминает, что когда-то давно думал, что на Земле он такого цвета не встречал.
Что за глупая привычка сравнивать все с Землей?
Мастер бы вывел из него это, таская по другим планетам, но его нет, и, судя по всему, больше не будет никогда.
Доктор гладит Кощея по голове, аккуратно, чтобы тот не проснулся. И это, наверное, глупо, но он испытывает к нему почти отеческие чувства.
А так нельзя, он знает это, но заставить себя думать иначе не может.
Он все еще смотрит в потолок, перебирая мягкие темные волосы Кощея, и улыбается мечтательно, когда вдруг чувствует ладонь на своей груди.
Доктор смотрит вниз, на проснувшегося Кощея.
- Выспался? – спрашивает Доктор.
- Да, вполне.
- Тогда я пойду, - он вскакивает с постели, поправляет рубашку и медленно идет к двери, отчаянно решая, рассказать ли Кощею о Мастере.
Так хочется, чтобы Кощей не стал таким, но он же непредсказуем, мало ли что он сделает или подумает?
Он останавливается у самой двери, положив ладонь на дверную ручку.
- Хочешь, чтобы я все о тебе рассказал? – спрашивает Доктор, трусливо передав возможность выбора подростку.
- Сомневаюсь, что ты знаешь обо мне правду, - отвечает он.
- Я могу рассказать то, что знаю. Хочешь?
- Давай.
- Ты будешь тираном, странным, кровожадным, непонятным и непОнятым. Ты будешь отчаянно хотеть подчинить всех себе, и еще… в твоей голове постоянно будет звучать ритм. Этот ритм заберет у тебя все, подчинит себе, а потом окажется, что ты просто точка восстановления для Галлифрея… - говорит Доктор, ходя по комнате взад-вперед, отчаянно жестикулируя, но обернувшись, видит синие испуганные глаза и спрашивает:
- Что? Мне уйти?
- Стой, молчи! Смотри, что ты сделал! – отчаянно шепчет Кощей, глядя на свои ладони.
- Что? – повторяет Доктор, подбегая, и пытаясь схватить его за руки. Они прозрачные, их почти не видно, и притронуться к ним нельзя – Доктор не чувствует их.
- Я нарушил твою временную линию, - Доктор надевает очки, задирает рукава рубашки – запястий тоже уже нет.
Кощей напуган, зрачки у него огромные, черные.
- Сделай что-нибудь! – просит он.
- Прости, но я…
- Дурак! Ты знал, что так будет! Ты специально, да? – кричит Кощей, не замечая, или пытаясь не замечать катящиеся по его лицу слезы.
- Нет! Я не продумал, мне очень жаль…
- Что мне твои «прости»?! Я исчезаю, и даже не знаю, куда!
- Это просто нарушение временной линии, - пытается успокоить его Доктор, - ты вернешься куда-то в свое же время, все будет нормально!
- Ты сам-то в это веришь? – горько шепчет мальчик.
Доктор молчит.
- И что, мне теперь ждать, пока я окончательно просто исчезну?
- Еще чуть-чуть. Обычно для этого требуется две с половиной минуты, а ты…
- Замечательно! – иронично шипит Кощей, - просто восхитительно! Я надеюсь, что вернусь туда, где смогу тебе отомстить.
- Не говори так, - просит Доктор.
- С чего это? – нагло спрашивает Кощей, ошарашено рассматривая свои исчезающие ноги.
- Сделай так, - тараторит Доктор, - сделай так, чтобы ты не сошел с ума, будь со мной, ты нужен мне, понял? Ясно тебе? Не сойди с ума, - повторяет он, и осторожно целует Кощея в губы, - пожалуйста.
Кощей смотрит на него, удивленно распахнув глаза, и неуверенно кивает, растворяясь в воздухе окончательно.
Доктор по привычке теребит отросшие волосы, отчаянно надеясь, что эта встреча хоть что-нибудь изменит, хоть что-нибудь, разве он много требует? Второго шанса.
- Доктор!
Кто-то упорно зовет его, и голос, явно знакомый, отдается эхом в бедной больной голове Доктора.
- Доктор! Очнись, эй!
Доктор замирает, и медленно опускает веки. Подняв их через секунду, он видит над собой обеспокоенное лицо Мастера, и выдыхает:
- Получилось…
- Что получилось?
Доктор не находит слов, и даже не понимает, чему так радуется, ведь Мастер был с ним всегда, вечно, со дня разрушения Галлифрея. Он помнит что-то о спутницах, планете под названием Земля, смутно помнит Существо, но все это проваливается в самые глубины его памяти, забывается навсегда. Остается какая-то беспричинная радость, как будто он не видел Мастера уже давно, или словно тот вдруг воскрес после смерти…
- Наконец-то, больше ты не умрешь…
- Нет, - Мастер непонимающе улыбается, - не умру, конечно. На кого я тебя оставлю, катастрофа ты моя?
- А барабаны? Ты слышишь барабаны? – с отчаянием спрашивает Доктор.
- Что за чушь? Не так сильно ты и ударился, хватит играть.
Доктор снова закрывает и медленно открывает глаза.
- Что?
- Что?
- Ты говорил что-то про барабаны.
- Нет, это ты говорил.
- Да? Неважно. За нами все еще гонятся стражники королевы?
- Нет, мы уже на век впереди.
- Я снова вел ТАРДИС?
- Да, и поэтому ты упал и ударился головой о стену. Умница, - с иронией отвечает Мастер.
- Со мной уже все в порядке. Только, кажется, я что-то забыл…
- Нет, я бы тебе напомнил.
- Конечно, - Доктор мгновенно верит.